Память детства моего: Казанская епархия славилась хорами, но вихри революции разметали их

Начало 1920-х: Екатерина Игнатьевна Ефимова вспоминает о самых тревожных годах, когда казалось, что страна летит в пропасть. Но даже тогда, посреди хаоса и неразберихи, были светлые островки, о которых она говорила с особой теплотой.

Цитирую по магнитофонной записи:

«До революции Казанская епархия славилась своими хорами: архиерейский, женский-монастырский и лучший в Поволжье — Воскресенского собора под управлением И.С.Морева. Последний мне удалось слушать, ещё будучи воспитанницей Епархиального училища, во время Великого поста в казанском Дворянском собрании.

Вихри революции разметали эти хоры, но едва Гражданская война утихла, как Иван Семёнович собрал остатки великолепных голосов, а его ученик В.Нечаев организовал хор в Богоявленском соборе на Проломной (ныне улица Баумана). Мне посчастливилось поступить к Мореву, благо певческий опыт у меня был с Епархиального училища.

Состав знаменитого хора под началом регента И.С.Морева. В группе альтов (прямоугольное фото справа) слева вверху — Екатерина Ефимова

Наш хор отличала изумительная гармония голосов, он звучал, словно орган! Основным местом его служения был стоявший напротив университета Воскресенский собор. Там блистал самородок с богатейшими вокальными данными, бас профундо, протодиакон М.Д.Михайлов, впоследствии — солист Большого театра. Слава хора была столь велика, что собор не вмещал всех желающих его услышать. Люди приезжали даже из других городов.

На всю жизнь запомнила юбилейное выступление 11 декабря 1922 года по случаю 25-летия концертной деятельности И.С.Морева. В программе первого отделения звучала «Всенощная» С.В.Рахманинова, во втором — произведения П.Г.Чеснокова, А.Т.Гречанинова и П.И.Чайковского.

Однако популярность коллектива вызывала раздражение у новых властей. Газета «Красная Татария» то и дело печатала заметки недовольных с требованием закрыть церковные хоры. Капля камень точит, и в самом начале 1924-го М.Д.Михайлова отправляют в Москву, а затем распускают хор.

Помню, незадолго перед окончанием университета я случайно встретила Ивана Семёновича Морева в трамвае. Он живо начал интересоваться, как и где я буду работать, а на прощание, понизив голос, сказал: «Чтобы не случилось, Катенька, об одном прошу — Бога не забывайте». Это была наша последняя встреча...

15 июня 1925 года я получила диплом, где было написано, что выполнила все требования, предъявляемые студенту медицинского факультета Казанского университета. Сдала на отлично все предметы и практические занятия, и на основании этого, согласно постановлению Наркомпроса от 1 февраля 1919 года, мне было предоставлено право самостоятельной врачебной деятельности. Диплом заверили шесть профессоров во главе с ректором А.Е.Арбузовым.

Так проходили практикумы по бактериологии у студентов Казанского университета, когда там училась наша героиня. 1922 год

...Встреча с будущим мужем у меня произошла пятью годами раньше. С его сестрой Тоней мы учились в одной группе, и в тот день занимались в доме врачей Смирновых на Булаке. Моя сестра Маруся уже сдала плановый экзамен, она играла на фортепьяно, как сейчас помню, ноктюрн Шопена № 20 до-диез минор. Вдруг с крыльца зазвонил колокольчик: Антонина сообщила, что пришёл её брат Борис.

Входит молодой человек. Представился. Время было голодное, в свободное от учёбы время он разгружал баржи в устье Казанки, а расплачивались с грузчиками тогда продуктами. И вот он приносит что-то съестное, сам ставит самовар и приглашает нас к чаю.

Борис был студентом Казанского политехнического института, куда только что восстановился после полученного на фронте ранения мой брат Георгий. Выяснилось, что они с Гошей тоже одногруппники!

В тот вечер гость был весьма в приподнятом настроении, много и остроумно шутил, развлекая нас разными забавными историями, в которых ему приходилось бывать.

Тогда я не обратила на него внимания: да — симпатичный, просто, но одновременно со вкусом одетый. «Вероятно, обольститель женских сердец», — подумалось мне. Такой тип ухажёров мне приходилось встречать в жизни. Сама я была девушка строгого воспитания и всякие попытки ухаживания со стороны «галантных сердцеедов» старалась быстро пресекать. В тот момент Борис мне показался одним из таких.

Продолжение следует.

В 1930-м площадь перед университетом ещё украшал Воскресенский собор, но стоять ему оставалось совсем недолго

Это был самый большой храм Казани — Воскресенский собор, в котором пела юная Катя Ефимова, был освящён в 1890 году. Построенный по проекту архитектора барона Г.В.Розена, он стал самым большим в городе храмом. Вскоре после революции в здание заехало налоговое Управление, потом церковь вернули общине. Но радовались верующие недолго: в 1929-м здесь хотели разместить то студенческий Дом культуры, то общежитие, и когда из этих затей ничего не вышло, в начале 1933-го величественную постройку решили снести. Сейчас на этом месте химфакультет Казанского университета.

Все публикации:

1. Память детства моего: Георгий Мюллер — о прадеде и деде, об улице Металлистов и Нижнем посёлке
2. Память детства моего: Георгий Мюллер — про местные озёра, дома с резьбой и подпись Троцкого
3. Память детства моего: Георгий Мюллер – о рождении в муках заводов, штурмовщине и «вредителях»-инженерах
4. Память детства моего: Георгий Мюллер – о том, где спал директор Садовец, Почтовом ящике №1 и времени первых
5. Память детства моего: Георгий Мюллер о том, как в 1930-е шпиономания проникла во все сферы жизни
6. Память детства моего: Георгий Мюллер — о прадеде-священнике и его большой семье
7. Память детства моего: Георгий Мюллер о том, что пришлось пережить его бабушке в переломные для страны годы
8. Память детства моего: Георгий Мюллер о том, как в Казани в 1919 году отменили все экзамены
9. Память детства моего: Георгий Мюллер о том, с какими предрассудками сталкивались врачи в начале прошлого века
10. Память детства моего: Казанская епархия славилась хорами, но вихри революции разметали их
11. Память детства моего: Какие песни пели в 20-х годах прошлого столетия