Зеленодолец рассказал о встрече с влиятельным реформатором СССР Алексеем Косыгиным

О политическом и государственном деятеле советской эпохи мы говорим с жителем Зеленодольска, ветераном Владимиром Полосухиным. В жизни Владимира Сергеевича было много крутых поворотов, драматических событий, трудных периодов, но были и яркие встречи с интересными людьми, неординарными личностями, которые помогали ему. В том числе и встреча с Косыгиным в 1954 году - недолгая, но оставившая свой след на всю жизнь зеленодольца.

-- Косыгина любили в народе, у него был имидж человека, стремящегося к переменам. Хотя на нашем уровне мы не знали точно, какие преобразования он проводит, и кто ему мешает. А то, что реформы нужны, я не сомневался никогда. Об этом судачили во всех слоях общества. Например, я часто бывал у своего дяди, заместителя председателя Совета министров Татарии Федора Мельникова, в его доме тоже нередко говорили о необходимости перемен. На практике мы постоянно сталкивались с нелепостью нашей экономической системы. Парадокс: хорошо работать было невыгодно. Например, вместе с коллегами мы по договору выполняли электромонтажные работы, быстро и качественно - производительность труда при этом у нас была в четыре раза выше средней. А меня за это чуть не привлекли как преступника. Известно, что Косыгин предлагал повысить экономическую заинтересованность предприятий, увеличить их самостоятельность. Суть его реформ была в децентрализации планирования, повышении роли таких показателей как прибыль, рентабельность. Вопрос

рассматривался на уровне пленумов ЦК, но всё ограничивалось полумерами. И даже то, что он пытался внедрять, при отсутствии реальной конкуренции не давало эффекта.

Справка: А.Н.Косыгин в 1939 году стал членом ЦК, в 1948 - членом Политбюро, работал наркомом текстильной промышленности СССР, министром финансов и т.д. В 1954 году Алексей Николаевич занимал несколько должностей: министра промышленности товаров широкого потребления СССР, заместителя Председателя Совета Министров и Председателя Бюро по промышленности продовольственных и промышленных товаров широкого потребления при СМ СССР.

-- В конце ноября 1954 года по состоянию здоровья я был уволен с Зеленчукского канатнового завода, и направлен в распоряжении главка, который находился в Нальчике. Приехал в Москву, в министерство пустили с огромным трудом, так как у меня не было вызова. Пришел в управление кадров, начальником которого был А.Ухов, доложился секретарше. После некоторых препирательств, она всё же записала меня. Попав на прием, я рассказал ему суть дела и заявил, что никуда кроме Казани, не поеду. Он тут же предложил мне новые варианты: Черкассы, Нарва, Новосибирск и еще ряд городов.

Выбирай! Я ни в какую, уперся и точка. В конце концов, он дал мне на обдумывание ровно сутки. Выходить из министерства боюсь, если выйду - не пустят обратно. Зашел в библиотеку, сижу, читаю. «Конец рабочего дня, запираю двери», - говорит библиотекарша. Объясняю, что идти некуда, а завтра важная встреча. Она поняла меня: «Вот диван, я вас запираю, а утром, в восемь часов выпущу». Утром умытый и приглаженный, стою у двери начальника и жду своей участи. Ровно в 9 по коридору идет Ухов в сопровождении знакомого мне человека, но никак не могу вспомнить, где же я его видел. Встревоженный Ухов чуть ли не бегом, подскочил ко мне и спросил, как я сюда попал, бюро пропусков ещё не работает. Отвечаю, что ни куда не выходил, ночевал здесь. «Обожди, через час я вернусь и приму тебя»Минут через сорок минут открывается дверь приемной, выходит секретарша Ухова и приглашает следовать за ней. Подходим к широким дверям, на которых написано: «Министр промышленности товаров широкого потребления СССР. Косыгин Алексей Николаевич».

Мне стало жарко. Входим в приемную, секретарша Косыгина встает из-за стола, открывает тамбурную дверь, затем вторую и слегка подталкивает в кабинет. За столом сидит министр и сбоку от него Ухов. Косыгин приглашает меня, взглядом и кивком головы указывает на стул. «Ну, рассказывай!» А я не могу и слова сказать. Кровь кипит, в голове сумбурно, забыл, зачем пришел в министерство. Неожиданно для себя выпалил: «Еще четыре года назад я был батраком в городе Чистополе, а сейчас сижу рядом с министром». Напряжение спало и начался настоящий разговор, Косыгин расспрашивал о Северном Кавказе, о людях, обычаях, условиях жизни. Я отвечал правдиво. Местные живут более-менее зажиточно, занимаются торговлей, животноводством, самогоноварением (хотя пьяных там не видно). Мне же, чтобы купить хлеба, нужно сдать не менее десятка яиц. А денег нет - зарплату задерживают. К тому же, девки проходу не дают, каждая хочет выйти замуж за меня, и у каждой по два-три брата с кинжалами, которые прячутся по кустам. Рассказал про смерть отца от голода в 1933, о гибели отчима в Хабаровске в 1938, рассказал, как работал учеником токаря, а затем токарем 3 разряда, и одновременно учился в вечерней школе, занимался спортом и одновременно батрачил. В ходе разговора, я почувствовал, что страх покинул меня и руки, которые я не знал куда деть, спокойно

лежат на зеленом сукне стола.Беседа затянулась, Косыгин хотел знать, как живет простой народ. В конце, обращаясь к Ухову, министр сказал: «Да отпусти ты его. Он сам найдет себе дорогу в жизни». Из кабинета мы вышли втроем, на прощанье Косыгин пожал мне руку. Я испытывал огромный стресс, ведь времена были суровые, только год назад умер Сталин, а я разговаривал с одним из членов ЦК, человеком, портреты которого висели на всех углах. Выходя из министерства, я увидел подъехавшую легковую машину, которая поднялась на дыбы. Протер глаза - нет, машина прочно стоит на четырех колесах. Просто у меня сдали нервы. Приехал в Зеленодольск, сначала меня не брали на завод им.Серго, но тогда я принес в отдел кадров справку, которую мне выдали по поручению Косыгина. «Вот другое дело!» - и взяли в сталелитейный цех. Я всегда с интересом следил, что пишут об этом государственном деятеле. Когда он умер в декабре 1980 года, был удивлен, каким «скромным» было официальное сообщение в газетах. Смерть Косыгина совпала с днём рождения Брежнева. Кстати, Алексей Николаевич был единственным членом Политбюро, не поддержавшим решение об отправке советских войск в Афганистан. Жаль, что Косыгин так и не стал российским Дэн Сяопином, что реформа, начатая им в сентябре 1965 года, провались, что советская экономика так и не сумела обновиться.