Зеленодолец Андрей Трухин рассказал о службе в Чечне

— Предварительную подготовку для отправки в «горячую точку» я прошел еще в 1994 году в Нижнем Новгороде по линии СОБР, но тогда по политическим мотивам поехали только сотрудники СОБР Нижнего Новгорода. Можно сказать, мне повезло: они в Грозном попали на печально известную площадь Минутка, и там из нашей группы погибли 10 человек. Уже в 2001-м послали в Грозный.

Военные будни мирного времени

На Кавказ в первый раз поехал в составе большой татарстанской группы: тогда из нашей республики отправили около 800 человек, самых разных специальностей. Но по сути там нужны были силовики, огневики да ППС. Нас, оперативников, было около 30 человек со всей республики, бок о бок с нами работал ОМОН из Питера — мировые парни, все профессионалы своего дела. Делили на восьмерки, и каждая группа отправлялась на спецоперацию. Выходили рано утром, в полной экипировке, комендант Гудермеса озвучивал задачу, выдавал карту приказа — в какое селение, на какую улицу мы направляемся сегодня для патрулирования.

Задание чаще всего — зачистить частный сектор от боевиков. Это только звучит просто: на самом деле ты один входишь во двор дома, раскинувшегося за забором в форме буквы П, и просишь предъявить документы. А на тебя глядят изо всех окон, и кто знает, не целятся ли из одного в тебя из автомата… Я и тут уцелел, а двое моих товарищей во время зачистки, осенью, попали в засаду и погибли…

Однажды наши уничтожили засаду, которая хотела напасть на нашу колонну. Мы выехали в кишлак расследовать — нас чуть не убили, мы бежали к машинам и скрылись с места массового сбора местных, их было сотни три, не меньше. В этот период войны нередко приходилось выполнять задания в гражданской одежде, без бронежилетов, амуниции, с одним только пистолетом. Честно скажу — дрожь по телу проходила…

Однажды зачищали дом — получили информацию, что там живет мужчина, который днем ведет себя как мирный житель, а ночью достает камуфляж, автомат и идет стрелять наши посты. Вошли в дом, с моим другом Наилем Гильмутдиновым — почувствовали, что семья оттуда буквально перед нами убежала. Поднимаем подушку с кровати, а под ней — самодельная мина, которая чудом не взорвалась. Тут же вызвали саперов, они сказали, что мы уцелели только благодаря недостаточно четкой сборке. А когда подорвали ее, разлетелся весь дом…

Та командировка длилась три месяца, с апреля по июль — лето, жара. Но мы, татарстанские оперативники, выполнили все поставленные задачи по полной. На психику та командировка наложилась: по возвращению домой неделю не мог выходить на улицу — не хватало ощущения автомата под локтем. Потом, конечно, отпустило.

Эхо сражений

Следующая командировка у меня была в 2006 году — вернулся в Чечню уже на полгода. Тогда и народу поехало меньше, и жизнь городов уже входила в мирное русло, центральные площади — в плитке, по виду — мирно, но это была война разведок. Опасность была в том, что мы работали уже полностью в гражданской одежде, из вооружения — только тактический ремень под рубашкой: пистолет, гранатный подсумок и нож, без него никуда. Я служил уже майором, был старшим группы.

Из Зеленодольска было много народу на этот раз: Ильдар Абдуллин, Александр Шамановский, Айрат Зарипов, мои хорошие друзья и классные специалисты, все мастера своего дела, люди с опытом, в среднем в возрасте 35-40 лет. Отмечу особо, что везде проявлялась мужская солидарность и дружба. К сожалению, без потерь не обошлось: в местном селе Ишхой-юрт погиб при зачистке мой друг Виктор Коновалов из Набережных Челнов.

По-хорошему удивило отношение местных жителей, а чеченские оперативники учились у нас, перенимали опыт. Поначалу мы их опасались как чужаков, но когда знакомились ближе, чаще всего оказывалось — они верные, преданные товарищи, и если уж приняли тебя, то без двойного дна, и будут защищать даже ценой собственной жизни.

Чеченцы — хорошие воины. Целые поколения выросли так, с военной подготовкой, а еще они очень родовиты: меньше трех-четырех детей в семьях не бывает. Растущая нация!

На этот раз много было найдено захоронений воинов с обеих сторон, убитых в прошлую войну. А еще случалось, подкармливали местных жителей: снабжение у них было плохое, мы отдавали им наши продукты. По своим семьям скучали, конечно, переписывались, но было намного легче: тогда уже появились сотовые телефоны — можно было созвониться. Но не злоупотребляли, чтобы не запеленговали сигнал.

За эту командировку я получил восемь ведомственных медалей. И все же у всех, кто там побывал, в мирной жизни хорошо сложились судьбы. Я ушел на пенсию в звании подполковника, достроил дом, но сидеть без дела не смог: вернулся в охрану. Созваниваемся, встречаемся с теми, с кем вместе служили, не теряем друг друга из виду. Уверен: это была хорошая школа для военнослужащих.

Ирина Воронцова