«Хочешь жить, копай глубже!»: Зеленодольский доброволец Руслан Галиакберов – об СВО, ранении и реабилитации

— В 2010-2011 годах я проходил срочную службу, начинал связистом, затем поменял специализацию — стал гранатомётчиком. Пока служил, поучаствовал в боевых действиях, правда, уже в качестве разведчика. Поэтому боевой опыт у меня имелся. И как только в сентябре 2022-го началась мобилизация, я сам пришёл в военкомат, попросил повестку. Через два дня отправился в МВЦ «Казань Экспо», где мы проходили «учебку». А ещё где-то через месяц я уже оказался в районе города Сватово.

— Как отреагировали родные на такой поступок? Знаю, у вас молодая жена, двое детей...

— Я не стал говорить жене, что пошёл добровольцем, она подумала, что я получил повестку. Никаких проводов делать не стал, посидели семейным
кругом, у мамы как раз перед отправкой был день рождения. Конечно, без слёз не обошлось. Отговаривали: «Может, не поедешь?». Но не настаивали, знают мой характер: если что сказал, то уже не отступлюсь. Я пошёл по стопам своих прадедов, которые воевали в Великую Отечественную против нацистов. Считал и считаю своим долгом продолжить их дело.

— Ваши ожидания сильно отличались от того, что увидели в реальности? И к чему на фронте было сложнее всего привыкнуть?

— Думал, что будет стрелковой бой, как в первую мою командировку, но всё оказалось совсем иначе. Это война артиллерии, приходилось много копать. Как мы шутили: хочешь жить, копай глубже. Противника практически вживую не видел, только издалека. А привыкнуть было сложнее всего к «прилётам»: прилететь могло в любой момент.

— Кроме вас там были ещё из Зеленодольска?

— У нас был мобилизованный из Татарстана полк, и в моём взводе, например, было четверо из нашего района. Жили все дружно, такого не было, чтобы кто-то кого-то не слушал. Каждый честно делал свою работу. В основном молодёжь от 25-ти лет, но был один даже 18-летний: вместо срочной службы парень предпочёл пойти на СВО. Мы его взяли под патронаж, всему обучали. Атмосфера в части была хорошей, командиры роты и взвода прислушивались к нашему мнению. Обращались к нам часто за помощью, не считали, что это ниже их достоинства.

— Приходили ли какие-нибудь весточки из дома или посылки?

— Только звонки, посылки дотуда не доходили, по крайней мере, пока я там был. Сейчас ребята получают посылки, мы вместе с «Боевым братством» отправляем гуманитарную помощь. Знаю, что встречают там наших с большой радостью.

— При каких обстоятельствах получили ранение?

— Наступил на противопехотную мину. Сначала подумал, что был «прилёт», потому что меня откинуло взрывной волной. Встал, осмотрелся, воронки нет, и чувствую, что внизу ноги что-то начало щипать. Глянул, а вся берца разорвана, и пальцев на ноге нет... Потерял много крови, но ребята вовремя оказали медицинскую помощь, перебинтовали, наш васильевский мальчишка промыл мне рану. А потом ещё пять километров тащили меня на себе до машины. К сожалению, осколки попали и в пятку, врачи их вовремя не заметили, пошло нагноение, и одну треть голени пришлось ампутировать. Вот после этого я месяца полтора спать не мог, максимум в сутки по два часа удавалось отключиться. Фантомные боли были жуткими, казалось, что ломает всю стопу, выкручивает пальцы на ноге.

— Как проходит реабилитация?

— Всё нормально, жаловаться грех, недавно получил хороший протез с гидравлической стопой. По крайней мере, ходить можно, а вот бегать пока не получается...

— Удивительно, вы на интервью приехали на машине, сами уже водите?

— Сначала снимал протез, и давил на педаль левой ногой. А в один день мне так надоело постоянно его снимать и надевать, что решил попробовать управлять машиной протезом. Вроде получилось. Да, были проблемы с тормозами, но достаточно быстро и к этому приноровился.

— У вас сейчас есть возможность высказать пожелания в адрес здравоохранения: что нужно изменить, чтобы такие пациенты, как вы, не
испытывали трудности?

— Я лежал в Санкт-Петербурге, в военно-медицинской академии, и там всё было просто шикарно! Мне сделали группу инвалидности, собрали все
справки по увольнению из вооружённых сил. А вот, слышал, в других госпиталях группу не делают, ребятам потом самим приходится бегать. На мой взгляд, эту процедуру должны выполнять военно-медицинские учреждения.

— Чем в дальнейшем намерены заняться?

— Пока даже не думаю об этом, для начала нужно пройти курс лечения и в буквальном смысле крепко встать на ноги. На моей прежней работе (ред. — производственная компания «ЭНМИ») меня ждут. Но я боюсь их подвести: три часа похожу, и нога начинает сильно ныть. В настоящее время стараюсь быть полезным в сборе гуманитарной помощи. А там посмотрим...