Командировка в радиационный ад...Зеленодолец принимал участие в ликвидации Чернобыльской АЭС

Сегодня он делится с нами воспоминаниями о том, как работал в самом пекле радиационного ада.

– Через полтора года после взрыва реактора, в сентябре 1987-го, меня вызвали в военкомат и объявили, что надо потрудиться на ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, – рассказывает Александр Павлович. – Мне на тот момент исполнилось 34 года, уже была семья, я работал на заводе им.Серго шлифовщиком на станке, но отказаться не представлялось возможным. В назначенное время пришёл в военкомат, где застал около десяти таких же призванных из запаса – со всей округи, не только из Зеленодольска.

В тот же день вечером нас отправили на поезде в Казань, а оттуда в Куйбышев (ныне Самара). Там нас переодели в военную форму, пересадили на второй поезд, который следовал уже непосредственно до Киева. В столице советский Украины погрузили на «КамАЗы» и повезли в сторону Чернобыля. Через четверо суток я оказался в районе взорвавшейся АЭС.

До этого я, конечно, кое-что знал об аварии, мы обсуждали с друзьями, как радиация влияет на здоровье человека. Мне казалось, что я был готов морально к тому, с чем столкнусь, но увиденное меня потрясло! Я и представить не мог, что все деревья могут быть совершенно жёлтыми, что люди реально умирают от облучения… Позже увидел могильники с заражённой техникой – это десятки, сотни машин, чего только там не стояло...

Нас, человек по 100-120, распределили по сформированным на месте военным частям. Они были огорожены колючей проволокой, а внутри брезентовые палатки, в которых стояли кровати, печи-«буржуйки» на случай холодов, таких было штук десять. В отдельной палатке баня с душем. Ещё были вагончики, приспособленные под КПП и штаб роты. Плюс столовая с кинотеатром.

Впечатление от моего первого посещения станции было очень сильным: несметное количество военнослужащих, а из средств защиты… только маски. Объём работы, который предстояло нам сделать, не поддавался осмыслению.

Конкретно в нашу задачу входило отчистить от радиации крышу водозаборной станции охлаждения четвёртого энергоблока. По регламенту мы должны были работать в день всего одну минуту, поскольку существовал лимит на дозу облучения. По бумагам это не более 0,25 рентген/час в день, в реальности мы получали больше.

Работали сверхкороткими сменами: выполняешь определённый объём, а спустя минуту-две убегаешь оттуда и на твоё место приходит следующий. У каждого из нас к форме был прикреплён так называемый накопитель, по которому мы должны были определять полученную дозу радиации, но, если честно, они ни у кого толком не работали.

На объект попадали и выходили через санпропускник: туда – полностью переодевались, назад – раздевались, принимали душ и вновь надевали свою повседневную «робу». Затем нас сажали в работавшие только в 30-километровой зоне «грязные» машины, на КПП пересаживали в чистые и везли в наше расположение. В таком режиме около двух месяцев и без выходных.

Какие последствия я ощущал на себе от действия радиации? Уже на третий день у меня опухли все дёсны: начали кровоточить, ныть, болеть. Из лекарств нам ничего не давали, возможно, что-то добавляли в пищу, но я об этом ничего не знаю или уже забыл. Много было минералки, она стояла в ящиках – пей сколько хочешь. В первый раз там попробовал «Фанту», она тоже была в неограниченном количестве. Вообще питание было очень хорошим: если захотел, в любой момент ты мог поесть, а не только по расписанию – в обед или ужин.

Хотел бы развеять миф об алкоголе. Бытует мнение, что те, кто методично употреблял спиртное, якобы выжили или перенесли лучевую болезнь легче, а те, кто был трезвенником, умерли. Я знал тех, кто тогда пили, и их уже нет среди нас. А возможность достать там алкоголь была. Рядом с нашей частью располагался посёлок Ораное, в котором никуда не уехавшие местные жители торговали самогоном. Лично я не злоупотреблял, и, возможно, поэтому до сих пор жив.

В ноябре того же года наш герой вернулся в Зеленодольск. Дома его ждали жена с дочерью. Вопреки ещё одному бытующему мнению о «чернобыльцах», спустя три года после описываемых событий у Гуськова родился сын.

Александр вернулся на завод, в 55 вышел на пенсию по льготной категории – как ликвидатор аварии. Говорит, что из самых ощутимых последствий пребывания на АЭС – сильный шум в голове, к которому он за эти годы привык. Но здоровье всё равно оказалось подорванным, в 1998-м ему дали вторую группу инвалидности. Из льгот: 50 процентов оплаты за ЖКУ, не платит земельный и транспортный налоги за авто и гараж.

В 2021 году зеленодольская организация «Союз Чернобыль» вошла в местное боевое братство. У «чернобыльцев» сейчас новый энергичный председатель Олег Тимофеев, благодаря которому ликвидаторы активно участвуют в жизни города, в частности – оказывают посильную помощь бойцам спецоперации.

– Хочу пожелать своим «братьям по оружию» мира и самое главное – крепкого здоровья. Ведь нас уже не так много осталось, – заключил свой рассказ Александр Павлович.

За участие в ликвидации аварии на ЧАЭС Александр Гуськов награждён медалью «За отвагу»

В настоящее время в ЗМР зарегистрированы порядка 70 ликвидаторов аварии на ЧАЭС