Долгая дорога домой: Страшные воспоминания, которые и за 70 лет не стерлись из памяти нашей землячки

— И хотя прошло столько лет с празднования победы над фашистской Германией, Вы до сих пор все отчетливо помните?

— Да, помню все, как будто вчера это было, - тихо отвечает Анна Кирсановна,  прихожанка храма в честь иконы Божией Матери «Грузинская» в поселке Осиново.

— Я родилась в 1927 году в Белоруссии, в Могилевской области, деревня Вишенка. То, о чем я хочу рассказать, случилось в 1942 году. В Белоруссию ворвались немецкие войска, и всю молодежь стали угонять в Германию. Везли нас долго, пока не остановились в городе Шифельбайн. Там передали в руки фашистским властям — поместили в лагеря.

Жутко там было, издевались немецкие солдаты над детьми и подростками. Лишь некоторым повезло, среди которых оказалась и я: в лагерь стали приезжать местные жители и скупать детей для работ по дому. Меня выбрала и взяла к себе жена одного офицера, женщина добрая и справедливая. Я проработала у нее до 1945 года.

Девочка-подросток делала всю работу по дому, но и хозяйка помогала. Она научила русскую девушку неплохо готовить, даже печь пироги. За три года, проведенных на германской земле, хозяйка ни разу не обидела свою молоденькую домработницу. Наоборот, старалась, чтобы Аня ни в чем не нуждалась, желала ей только добра.

По вечерам они все вместе (у хозяйки было трое детей) садились рядышком на кухне и слушали радиопередачи на русском языке. Анна быстро переводила текст на немецкий, чтобы он был всем ясен. Однажды, когда хозяйка вместе с детьми уехала к мужу в Кенигсберг, Анна решила включить радио сама и послушать сводку новостей. Голос из радиоприемника раздавался на весь дом. Возможно, русская речь была слышна и на улице. Девочка никак не могла выключить приемник... Вдруг в комнату ворвался полицейский. Повалив девочку на пол, он жестоко стал избивать ее ногами. Бил долго. Когда он ушел, Анна еще долго лежала без сознания. Хозяйке тут же дали телеграмму, чтобы она как можно скорее вернулась домой. По приезду добрая женщина стала лечить бедняжку: на спине от побоев не осталось живого места...

— Недалеко от нас жил старенький немец, который не одобрял действия властей. По ночам он приходил к нам и смазывал мне раны какой-то мазью, - вспоминает она.

После этого случая Аня долго не могла ходить. После же выздоровления вновь принялась за работу по дому, вплоть до того момента, когда русская армия вступила на германскую землю. С этого времени хозяйка стала побаиваться Анну: шли слухи, что освобожденные из-под рабства подростки выхватывали у солдат винтовки и расстреливали своих хозяев за издевательства, которые над ними те учиняли. Но боялась она напрасно...

И вот русские войска должны были войти и в их город. Уже тогда Анна с несколькими другими девушками переехала в город Винсельбург и стала работать переводчицей при Особом отделе в одной из воинских частей. Однажды около молочного завода, в очереди, она заметила свою хозяйку: немцы получали так называемый обрат — сыворотку, которая остается от производства молока.

— Мне хотелось хоть чем-то помочь ей. На следующий день я снова была у молочного завода, ждала ее. Она пришла, мы стали разговаривать. Чувствую, боится меня, аж дрожит...

После этой встречи Анна все рассказала коменданту, объяснила, что немка ничего плохого ей не делала, наоборот, спасла жизнь. Комендант был хороший человек, он разрешил Анне помочь своей бывшей хозяйке.

— Я взяла велосипед, пистолет (на всякий случай его дал мне офицер) и поехала вновь к молочному заводу. Как только хозяйка получила очередную порцию обрата и пошла обратно, я осторожно поехала за ней. Она шла долго, наверное, с пару километров; около калитки своего дома она заметила меня и... упала в обморок от страха. Потом выскочили ее детишки, повисли у меня на шее: «Анни, Анни наша пришла!» — так они меня называли. А я принесла с собой сумку продуктов, которых хватило на всю семью хозяйки и на ее сестру, которая жила с ними. С тех пор хозяйка стала приходить к раздаче с бидончиком...

Очень часто рассказ Анны Кирсановны прерывался тяжелыми вздохами, по щекам пролегли тонкие дорожки слез, а глаза заволакивало дымкой воспоминаний.

В конце 1945 года, не дожидаясь решения советского правительства, Анна решила самостоятельно добраться до своей родины. Так, по простыне, с третьего этажа Особого отдела, с несколькими другими девушками она спустилась и... пошла по шпалам железной дороги, которая привела их на остров Ринг. Добрые моряки взяли их на борт баржи, затем на один из кораблей, который вез по Балтике через Ригу, Ленинград в Москву морских свинок для какого-то НИИ. Плыли долго, три месяца. Несколько раз натыкались на мины - в корабле даже было несколько пробоин. Когда у девушек кончилось продовольствие, они, чтобы не умереть от голода, тайком, ели корм, который предназначался для морских свинок...

14 октября 1945 года, на Покров, Анна добралась до Москвы. А утром, уговорив одну из подруг, вновь по шпалам, отправилась в Белоруссию. Но пришла к спаленной фашистами деревне...

…Вспоминаю ту нашу встречу, и глаза наполняются слезами: уже год, как Анны Кирсановны нет в живых. Но память о ней навсегда жива в сердцах ее близких и родных. А еще помню, как смотрела в ее посветлевшие с годами глаза, и видела в них живые искорки, что напоминали ту далекую девочку-подростка из 45-го... Такие, как она, поднимали страну из пепла, растили детей – наших бабушек и дедушек, и кому сегодня мы кланяемся до земли.

Светлана Габдеева