«Восточные мотивы» Зеленодольца Фарита Валиуллина: о пути к монументальному искусству и переплетении культур

Фарит Рашидович — многогранный автор: живописец, монументалист, мозаичист, принявший участие в оформлении казанской мечети Кул Шариф, Музея Булгарской цивилизации в Болгаре и других интереснейших объектов. 

— Фарит Рашидович, вы выросли в Казани в Старо-татарской слободе. Какое влияние это оказало на ваше формирование как художника? 

— Старотатарская слобода всегда имела свой дух «городской деревни». Частный сектор, деревенские дома, общение на татарском языке. Я жил недалеко от Азимовской мечети, где с детства приобщился к национальному искусству. И учился в художественной школе, располагавшейся в бывшей мечети Иске-Таш. Конечно, все это оказало огромное влияние на мое творчество. И, кстати, продолжаю тему любимой Казани в своих картинах. 

— Когда вы выбирали профессию, что стало решающим? 

— Мои педагоги. Сначала я учился в 5-й казанской художественной школе, в 1978 году окончил Казанское художественное училище, где были талантливые педагоги — художники, влюбленные в творчество. Это подкупало и оказало огромное влияние. Я учился у Б. Майорова, В. Куделькина и З. Гимаева. А в Московском художественном институте им. Сурикова — у профессора Королева, председателя секции монументального искусства. Потом он стал директором Третьяковской галереи, и водил нас в запасники, показывал сокровища. Хранилища в те годы были в плачевном состоянии. Помню, как в старой церквушке он показывал: вот Поленов, Суриков, а вот «Принцесса грёз» Врубеля. Тогда он вышел на Раису Горбачеву, она прониклась — и началась масштабная реконструкция. 

— У вас много больших работ в разных городах, вы работали над оформлением казанской мечети Кул Шариф, в Древнем Болгаре. Что особенно близко вашему сердцу? 

— Всё! Вспоминаю, как я пришёл работать над фасадом пригородного вокзала Казани. Ещё в 1967 году там сделали оформление «сграффито», на знакомом всем панно изображена татарская девушка в Национальном головном уборе калфак. Абрек Абзгильдин сказал: «Посмотри, можно ли сделать реставрацию?». «Сграффито» было в плохом состоянии, нам пришлось делать сначала «калькирование», и мы полностью восстановили её. Конечно, вспоминаю мечеть Кул Шариф. Моя задача была — оформить внутреннюю часть купола. В Зеленодольске я нашел интересного автора. Лилия Мирзиева работала в магазине «Берёзка». Мне понравилось художественное решение в кафе. Кто сделал? Вот, девушка продает бижутерию, она окончила КГАСУ. «А вы не хотите работать над оформлением мечети Кул Шариф?». Она согласилась и очень помогла. 

— Знаю, что проектом руководил архитектор А. Сатаров, тоже выходец из Зеленодольского района... 

— Айвар Гумарович — очень талантливый архитектор, мы работали в тандеме. Художникам-монументалистам и архитекторам пришлось вместе решать какие-то задачи, и это было очень интересно. Спорили, искали, нашли общий язык и сделали! 

— Вы изобразили встречу Алмуш-хана с Ибн Фадланом, посланником халифа, эта работа в Болгаре не случайна для вас? 

— В 2010 году мы работали в Музее Болгарской цивилизации в древнем Болгаре. Я принял участие в создании художественной инсталляции «Болгарская цивилизация. Дорога длиною в тысячелетия». В частности, мы с зеленодольским художником и скульптором Амиром Кабировичем Загировым делали карты Булгарской цивилизации. Встреча Алмуш-хана и вождей булгарских племен с Ибн Фадланом, посланником халифа, — это работа есть в интерьере Памятного знака в честь принятия ислама волжскими булгарами. Я принял участие в конкурсе и победил. Историки нам подсказывали, сколько родов участвовало в этом событии, как выглядели булгары, какие были костюмы, какое оружие, даже на каком ковре они стояли. Скорее всего, это были армянские ковры. Армянская диаспора была большой, она оказала влияние на Булгар. 

— В своей живописи часто ли вы фокусируетесь на историческом материале? 

— Я с большим интересом отношусь к этой теме. Есть даже идея создания мастерской исторической живописи, которая привлекала бы художников. И я знаю людей, готовых помочь в развитии проекта. Это интересно, какими были мы. Много народов — булгары, славяне, варяги, армяне — оказывали влияние друг на друга. Через Каспий по Волге через Булгар шёл торговый путь, везли восточные товары. Интересно исследовать истоки духовной жизни татарского и других народов. 

— Почему вы перебрались в 1998 году из Нижнекамска в Зеленодольск? 

— Окончив Суриковский институт, я поехал по распределению в Нижнекамск. Были заявки из Казани, меня приглашал в свою мастерскую Харис Якупов, в Нижнекамске нужен был художник-монументалист. Руководитель Союза художников ТАССР посоветовал: «Езжай, дадут мастерскую, квартиру». Но потом я встретил свою жену, которая родом из Зеленодольска, и мы решили перебраться сюда. Мне очень нравится Зеленодольск — «город тысячи художников». 

— А есть в вашем творчестве переплетение нескольких культур? 

— Конечно! Например, когда учился в Москве, было взаимодействие людей многих национальностей. Были Всесоюзные выставки, где выставлялись армянские, узбекские, грузинские художники. Очень сильные авторы и у каждого свое лицо, направление. Мы считали за честь попасть туда. Ты учился колориту у узбеков, у армян — цвету, у грузин — системности, так диалог культур рождал взаимообогащение. Вспомните, как Баки Урманче всю жизнь пытался найти взаимодействие между классической школой и восточной, именно так рождается гармония.

— Сейчас вы работаете в КФУ, как проявляется диалог культур в вашей работе? 

— Я доцент кафедры татаристики и культуроведения Высшей школы национальной культуры и образования имени Габдуллы Тукая Института филологии и межкультурной коммуникации Казанского федерального университета. Диалог культур в первую очередь отражается в студентах. У нас талантливая молодежь, я сам учусь у них. Очень креативные ребята, общение с ними обогащает. Стараюсь искать то, что интересно и ребятам, и мне самому, когда мы находим общий язык — рождается новое. Кроме работы в КФУ, являюсь ещё и экспертом «Университета талантов», на площадке федеральной программы «Сириус» дети с 12 до 16 лет делают интересные композиции. Здорово видеть, как ребята созревают на глазах, как у них формируется свой стиль, который не надо подавлять. Педагог должен помогать, а не навязывать. Я вижу, как они раскрываются как художники, дизайнеры, формируются как личности — это важно для меня как педагога! 

— Каков ваш рабочий день? «Муза к ленивому не придет»? 

— Да, это мои слова. С утра надо идти работать в мастерскую. Каждый должен себя мотивировать, ведь леность — это леность души и тела, как болезнь. У ученых, которые плодотворно работают до 90 лет и более, активно работает мозг, есть сознание своей необходимости миру. Я ещё и верующий человек: есть молитва. Важно найти гармонию в жизни, делать не для кого-то, а чтобы доволен был Всевышний. 

Татьяна Садкова, директор Художественной галереи Зеленодольска:

— Как художник-монументалист Фарит Рашидович часто обращается к масштабным темам — историческим, философским, культурным. Исследуя эти темы, он хорошо передаёт эмоции и мысли через детали, интересно развивает свои идеи. Эта его способность помогла ему в решении сложных задач при оформлении Музея Болгарской цивилизации в Болгаре. Он часто прибегает к новым материалам и техникам, хотя для художника сложно начинать работу с новым, но у него всё отлично получается. Фарит Рашидович прекрасно владеет различными техниками. Он постоянно проводит эксперименты в выборе тем и стилей. Это отражает его личность, как человека, открытого к новому, ведь творчество — это есть эксперимент!