В чем подвиг Героя Советского Союза Ивана Засорина

В номере  «Зеленодольской правды» за 15 июля 2020 года мы сообщили о том, что в Зеленодольске, на могиле Героя Советского Союза Ивана Засорина на городском кладбище появится новый памятник. Реконструировать надгробие Ивана Михайловича поручил руководитель района Михаил Афанасьев после встречи с родственницей героя-фронтовика. После публикации к нам обратились читатели старшего поколения, с просьбой рассказать молодым о нашем знаменитом земляке.

«У нас в городе есть улица Засорина, на аллее славы в Парке Победы установлен барельеф героя, но наших внуков спроси в чем его подвиг, ничего не ответят!», - убеждали нас они. По просьбе читателей публикуем выдержки из книги краеведа Владимира Федотова «Чтобы помнили», опубликованной после 90-летия со дня рождения Ивана Засорина.

Ваня Засорин во всем был первым: в учебе, когда осваивал профессию столяра в школе ФЗу, на работе в цехе №5 завода «Красный металлист», в спорте - на городских соревнованиях по лыжным гонкам, на республиканских состязаниях по пулевой стрельбе, на футбольном поле в составе заводской команды «Судостроитель». Он был в числе комсомольцев-активистов городской организации - до отъезда на учебу в артиллерийское училище его неизменно избирали в состав бюро Зеленодольского РК ВЛКСМ. Смелый, общительный, решительный, - не случайно самыми близкими друзьями Ивана Засорина были Николай Березинский, Борис Умов, Александр Цивильский, Петр Кейль, Геннадий Крылов, Петр Бычков - замечательные зеленодольские парни и девчата, самый яркий цвет городской комсомольской организации 30-х годов.

Двадцатилетним молодым человеком Иван Засорин вступил в ряды ВКП(б) и  обратил на себя внимание организаторскими способностями и политической активностью. 12 мая 1933 года в газете «Зеленодольский рабочий» (ныне – «Зеленодольская правда» - прим.автора), была напечатана статья партгруппорга дерево-отделочного цеха №5 завода им.Горького Ивана Засорина под заголовком: «Секрет наших успехов». Молодой активист писал о том, как в своей бригаде проводит работу по снижению себестоимости, за качество продукции, производительность труда: «В 1932 году наша бригада в среднем выполняла годовую программу на 130%. Ныне, за первый квартал - среднее -107%, апрель -120%. 10 мая мы рапортовали о выполнении полумесячного плана...».

Иван Засорин был необыкновенно смелым человеком. Когда заводские комсомольцы приняли решение о строительстве собственного современного стадиона с трибунами на 3000 мест с игровыми площадками, водопроводом и прочими сооружениями, понадобились деньги - 50000 рублей. Деньги можно было «выбить» только в Москве. За деньгами отправился Иван Засорин.

Не станем описывать всех его мытарств и хождений по самым высоким инстанциям; везде одна резолюция - «отказать». Молодой партиец все-таки выбил 50000 рублей, сразив московских бюрократов одной любопытной фотографией, привезенной им с собой из Зеленодольска. На ней четырнадцать юношей и девушек, тесно взявшись друг за друга, стояли на огромном пне. С этой фотографией Иван пришел в редакцию «Комсомольской правды». «Что это?» - спросили у Засорина.

 - Вот такие пни комсомольцы Паратского затона корчевали после смены, расчищая место под стадион. А вам пятьдесят тысяч жалко...

«Комсомолка» помогла и деньги Иван из Москвы привез ко всеобщей радости комсомольцев и молодежи города.

1 мая 1938 года при огромном стечении народа новый стадион был открыт. Он с первого дня стал любимым местом отдыха и спорта горожан, центром спортивных состязаний зеленодольцев. На нем формировалось мастерство многих спортсменов: бегунов, стрелков, лыжников, футболистов, хоккеистов, волейболистов.

Иван Михайлович ушел добровольцем в РККА, считая, что таким, как он, самое место в армии. Первым боевым крещением лейтенанта Засорина (после окончания артучилища) стало участие его в боях против японских милитаристов в районе озера Хасан в июле-августе 1938 г. В тех коротких (26 июля -11 августа), но кровопролитных боях отличились и другие наши земляки: Александр Цивильский, Илья Градобоев.

Звездным днем Засорина стало 5 декабря 1944 года, когда советский народ и воины Вооруженных Сил отмечали 8-ю годовщину Сталинской Конституции. В этот день советским войскам 1-го Украинского фронта предстояло форсировать голубой Дунай, воспетый Иоганном Штраусом, захватить плацдарм на западном берегу реки, расширить его. Надо было обеспечить переправу на противоположный берег огромного количества боевой техники, транспорта, боеприпасов, продовольствия, горюче-смазочных материалов, а в первую очередь - солдат.

В чем трудности форсирования водных преград вообще и, в особенности, таких рек, как Днепр, Березина, Днестр, Дунай? Большинство рек, которые довелось форсировать советским войскам, имели высокий, крутой правый (западный) берег, что само по себе, естественно, затрудняло захват плацдарма, да и саму переправу.

Как правило, в местах вероятного форсирования рек нашими войсками противник создавал мощные оборонительные узлы и нес круглосуточную караульную службу, сосредотачивал значительное количество бомбардировочной авиации и артиллерии.

Табельных переправочных средств в войсках было недостаточно, их использовали главным образом для переправы артиллерии,танков,автотранспортных средств. Основная масса пехоты переправлялась на подручных плавсредствах, используя в этих целях бревна, калитки, двери, автомобильные камеры, мешки, набитые сеном и тому подобные предметы.

Противник обрушивал на переправляющиеся войска всю мощь огневых средств, бомбардировочную и штурмовую авиацию, создавал в местах переправ многократное превосходство в живой силе и боевой технике. Другими словами, переправа через реки превращалась в кромешный ад. По этому поводу маршал Жуков пишет: «Не имея сил сдержать усилившийся натиск наших войск, немецкие войска начали отход за Днепр. Фронты приняли все меры к тому, чтобы на плечах отходящих войск противника захватить плацдармы на реке Днепр и начать с ходу форсирование этой крупнейшей водной преграды.

Для деморализации вражеских войск в боевые действия была брошена вся наличная авиация фронтов, чтобы еще выше поднять морально-политический дух войск при форсировании крупных водных рубежей. Ставка 9 сентября 1943 года приказала за форсирование Днепра представить начальствующий и рядовой состав к присвоению звания Героя Советского Союза».

Участник Великой Отечественной войны полковник Василий Егорович Мокшин выразил свое мнение по вопросу награждения воинов за успешное форсирование крупных водных преград: «Будь моя воля, то я бы солдатам и офицерам штурмовых батальонов, успешно форсировавшим Днепр и Дунай, давал бы по две Золотые Звезды Героя: одну за то, что форсировал, а вторую - за удержание плацдарма».

Единственной подмогой нашим войскам ранним утром 5 декабря был неплотный туман, и ураганный огонь нашей артиллерии по правому берегу реки. Под ее грохот и вой, штурмовые батальоны понеслись в катерах, лодках, на переправочных плотах и понтонах к правому берегу. В одной из лодок сидел комбат Иван Засорин с двумя связистами. Связисты, разматывая катушку телефонного кабеля, тянули связь по дну реки. На тот случай, если кабель порвет или замкнет под водой, старший лейтенант Засорин имел за плечами радиостанцию «Север». Гребцы - четверо солдат

старались изо всех сил, помня нехитрый закон войны: избежать гибели в атаке, в том числе и на реке, можно только стремительным броском вперед.

О чем думает человек, сидящий в лодке, в которой негде спрятаться, когда в воздухе стоит сплошной визг, вой и грохот от летящих снарядов, мин, осколков, от рвущихся бомб, а вода клокочет и ревет, точно взбесившееся животное? Вот как рассказывал об этом Иван Михайлович: «Когда сержант-связист крикнул мне с кормы: «Все, товарищ комбат, кабель накрылся!» - и громко выругался, я понял, что единственной моей надеждой осталась рация. Если она еще окажется разбитой, то боевой задачи мне не выполнить и делать на том берегу мне нечего. Тогда позор перед товарищами, перед всем полком позор. Тогда уж лучше в атаке вместе со штрафниками погибнуть... Поворачиваюсь спиной к берегу, снимаю с себя ватник, заворачиваю в него рацию, словно ребенка и поджимаю под себя. До самого берега молил всех богов, чтобы она уцелела, о себе не думал ни секунды. Слышу за спиной «Ура!» грянуло, разрывы гранат донеслись - понял: штурмовые батальоны завязали бой на самом берегу.

После кромешной переправы бойцы штурмовых отрядов, добравшись до твердой земли, ударили с такой яростью, что гитлеровцы не выдержали и, бросив окопы первой траншеи, побежали. Надо было срочно, не мешкая ни минуты, дать координаты заградительного огня, дать координаты огневых точек противника. Их следовало подавить в первую очередь.

Комбат Засорин смотрел в артиллерийский бинокль и не опускал его почти сутки. Не утихая ни на минуту, грохотал бой на пятачке в полтора квадратных километра. Одна сторона имела категорический приказ столкнуть наступающих в реку, а другая - категорический приказ плацдарм - крохотную полоску берега, во что бы то ни стало удержать. Трагедия и героизм людей, вцепившихся в плацдарм, состоит в том, что они приковывают к себе все большие и большие силы противника, облегчая задачи форсирования нашим войскам в других местах.

Утешением для штурмовых, сильно поредевших отрядов была непрерывная помощь с левого берега. Забравшись в окоп, старший лейтенант Засорин настроил рацию и послал донесение в штаб своего артиллерийского полка. Батареи дали залп. Впереди, почти у самой линии второй траншеи гитлеровцев выросла стена разрывов. Засорин засек координаты, вычислил поправку и передал их своим. И второй залп был удачным. Засорин попросил повторить огонь по пристрелянному рубежу и батареи полка несколько минут вели беглый огонь по позиции противника, поднимая в воздух все, что было у него там железобетонного, деревянного и живого.

За высоткой в лощине накапливались немецкие танки, штурмовые орудия и автоматчики. Противник сосредотачивал силы для контрудара. Засорин стал считать танки и орудия. «Дунай, я Волга! Слева в квадрате 92-30 скопление танков и самоходок. Двадцать танков и два «фердинанда», до роты автоматчиков желательно накрыть фугасами!», - доложил комбат.

Дивизион реактивных установок дал несколько залпов и после корректировки третьим и четвертым залпами танки и пехоту противника накрыло.

Но тут справа показались «мессеры». Они шли на бреющем, поливая из пушек и пулеметов окопы, занятые советскими бойцами. Пролетая вдоль окопов, они сыпали на них мелкие бомбы, стремясь уничтожить в них все живое. При налетах вражеской авиации Засорин, укрывая рацию, нырял в подбрустверную нишу и спасался в ней, пережидая воздушную атаку. Время от времени вблизи окопов рвались тяжелые немецкие снаряды и мины. И все же в окопе было сравнительно безопасно, чем на самом берегу, куда высаживались все новые и новые наши подразделения.

К исходу суток гитлеровцы были отброшены от берега на пять-шесть километров. Они откатились, не рискуя быть отрезанными с флангов нашими войсками, форсировавших Дунай севернее и южнее. Оглохшие, грязные от копоти и земли, смертельно уставшие и чудом уцелевшие бойцы штурмового отряда, сидели на берегу Дуная и отрешенно смотрели на то, как по двум наведенным понтонным мостам переправляется пехота, танки, реактивная артиллерия. Старший лейтенант Засорин - коренной волгарь - глядел в мутную и грязную воду реки и думал: «С какой стати поют про Дунай, что он голубой? Вот Волга наша, действительно голубая..»