90 лет со дня рождения легенды Зеленодольска: Геннадия Федоровича Сарандова

В нынешнем году исполняется 90 лет со дня рождения самобытного мастера, легенды Зеленодольска — Геннадия Федоровича Сарандова. Поколению зеленодольцев 60-80-х это имя хорошо знакомо: на выставках художественных и декоративно-прикладных работ по бересте и дереву всегда было много ценителей его творчества.

И мне довелось побывать на одной из них в 90-е в ДК «Родина»: поразило, как точно в своих работах Геннадий Федорович сумел отразить моменты жизни. А то, что они были выполнены из дерева, добавляло особую душевность выставке, ведь не зря говорят, что дерево самый тёплый из всех материалов — в нём живет душа.

Мы встретились с сыновьями Геннадия Федоровича. Оба — интересные, состоявшиеся личности. Всеволод — музыкант, композитор, окончил Казанскую консерваторию, лингвист, преподает английский язык. Владислав — занимается бизнесом в области медицины. Они рассказывают об отце с такой теплотой, что невольно понимаешь, что любовь с годами только крепнет (Геннадий Сарандов ушел из жизни в 2003 году).

— Отец — настоящий художник, он дышал творчеством. Сейчас мы уже это понимаем, хотя тогда не осознавали, что он прожил счастливую жизнь, поскольку воплощал то, что хотел.

Истоки — в семье

Геннадий Сарандов родился в селе Хузангаево Алькеевского района ТАССР. Семья считалась одной из самых образованных. Часто вечерами домашние собирались вместе, чтобы петь, аккомпанируя себе на гитаре, домре, балалайке. Дома была Большая Советская Энциклопедия — дети росли грамотными, начитанными.

С раннего детства Гена увлеченно рисовал — все тетради были в рисунках, а звенья избы на высоте его роста — в резьбе. Не случайно в 1973 году его рисунки одобрил известный советский скульптор, график Сергей Конёнков.

Как и все в СССР, Геннадий Сарандов служил в армии, потом работал в Казани на авиазаводе. В 1961-м уехал в Улан-Удэ, где работал в министерстве культуры Бурятской республики. В 70-е вернулся в родные места.

В юности начинал учиться в Казанском художественном училище, но в силу обстоятельств не получил профессионального образования, что не помешало ему стать замечательным художником, настоящим самобытным творцом, раскрыв природные способности.

В удивлении от мира

— Отец жил в удивлении от мира. К его работам было много эскизов, он долго вынашивал идею. Мы не видели его без карандаша, без альбомов, — вспоминают братья. — Главной страстью стало прикладное искусство, культура народов, причем разных национальностей.

А ещё очень сильной была тяга к природе. Основная коллекция, которую мы бережно сохраняем, связана с природным материалом, с народными сюжетами, фольклором. При этом интересы отца не ограничивались народной культурой. Он был разносторонне развитым человеком, хорошо знал литературу, любил классическую музыку, Шопена. Часто обращался к сюжетам истории, легендам, преданиям и сказкам, произведениям Пушкина, Тукая.

Мои коллеги-журналисты вспоминают, что когда Геннадий Федорович создавал «Берестяную Пушкиниану», много читал про декабристов, штудировал раритетные журналы по литературе.

Секреты бересты

Да, «визитной карточкой» Геннадия Федоровича была работа с берестой. Он глубоко изучил старинные секреты обработки и использования уникального материала, добавил к этому знанию собственные находки.

У нас в редакции хранятся воспоминания историка Владимира Федотова, который был знаком с художником:

«Не сразу постиг Геннадий Федорович многочисленные свойства, своеобразие и характер этого удивительного, очень податливого и в то же время капризного материала. А постигнув, влюбился до самозабвения. При этом, по его выражению, „не раздел ни одной живой березки, не содрал с неё ни клочка“. Совесть художника не позволяла глумиться над живым деревом. Он часами изучал текстуру найденного куска бересты, брал лишь те, в которых ему что-то „почудилось“, в чём он заранее видел образ...»

— Что мне ближе всего из работ отца? Наверное, его невероятные панно из дерева, они выходили за рамки стандартной резьбы по дереву, за рамки ремесленничества, хотя ремеслом он владел великолепно, но его работы — это уже искусство, — убежден Всеволод Сарандов. До сих пор меня завораживает его «Тукай» — пластика невероятная! А у меня одна из самых любимых — это скульптура оленя из байкальской сосны, с неё и началась работа отца с деревом, тогда они с мамой жили на Байкале, — вспоминает Владислав.

Графическое видение

После смерти отца, перебирая его архивы, сыновья открыли его для себя Геннадия Сарандова ещё и как художника-графика, нашли много интересных графических работ еще со времен его юности.
Почему-то, когда он перешел к работе с деревом, графику не выставлял. Но во всех его работах чувствуется графическое видение мира. Не случайно он любил книжных иллюстраторов, в частности Билибина. В 2017 году на острове-граде Свияжске в зале «Старая водонапорная башня», где было выставлено 70 экспонатов, мы постарались представить не только творения по бересте, дереву, но и впервые — произведения графики, запечатлевшие остров Свияжск. По сути это «неизвестный Сарандов», которого практически не знали зеленодольцы.

Семейное счастье
Сыновья отмечают удивительную творческую домашнюю атмосферу. Мама Тамара Александровна была педагогом музыкальной школы. Дома большая библиотека по искусству, отец много читал и приучал к этому детей. Не случайно оба сына окончили художественную школу. Внуки тоже творческие — увлекаются рисованием и музыкой.

«Много отец никогда не говорил, но чувствовалась его теплота к нам. Мы могли просто гулять по лесу молча, но было так хорошо...».

Беречь и гордиться
Работал Геннадий Фёдорович в мастерской (работа с деревом требует большого помещения), — времена были сложные, мастерские кочевали, последняя обитала в бывшем телецентре на Мирном. Сыновья помнят, как в детстве куда-то постоянно перевозили коллекцию, а она была немалой.
Выставки работ Геннадия Сарандова при жизни многократно проводились в Казани, Зеленодольске, Волжске. Что-то выкуплено и даже увезено за границу в частные коллекции.
К сожалению, нынешнее поколение зеленодольцев практически не знает имени большого мастера. Сыновья планируют проводить выставки — они бережно сохраняют большую часть коллекции. Но хочется, чтобы появилось место в городе, где работы самобытного художника были бы представлены на постоянной основе.