Зеленодолец хочет судиться с медиками из-за укола

Справка
Асрор Ашуров - инвалид второй группы, у него цирроз печени. Заболевание подполковник в отставке «заработал» в Средней Азии - его служба была связана с токсичными компонентами ракетного топлива. Как ветерану вооруженных сил, отдавшему Родине 29 лет, Министерство обороны предоставило ему квартиру в микрорайоне «Радужный».

А началось все с обычного укола. Ранним утром 22 июля Ашурову стало плохо, он упал в обморок, и его жена вызвала «скорую» (из-за проблем с печенью у него довольно часто падает давление до критических отметок).
- На вызов приехала знакомая фельдшер Осиновской амбулатории, -
рассказывает бывший военнослужащий. - Не помыв руки, не надев перчатки, она сделала мне укол резко и грубо. Было невыносимо больно. Она предложила мне лечение в васильевском стационаре.
В машину «скорой» меня несли на носилках фельдшер, сосед, жена и сын. Водитель помогать, видимо, отказался.
Поскольку я сам идти не мог, уже в стационаре фельдшер выкатила инвалидную коляску, жена с трудом усадила меня на нее, а пандуса, чтобы заехать в здание, нет. Жена, взяв под руки, кое-как затащила меня в приемный покой.
Там мне опять стало плохо. Жена попросила какой-нибудь тазик. Достали из-под кушетки грязную емкость, на которую было страшно смотреть. Потом захотелось в туалет. Впопыхах меня увезли в одних носках. Жена попросила бахилы, а ей: «Идите, покупайте!». Хотя бахилы должны выдавать бесплатно…
С разрешения дежурного врача добрался на коляске до туалета, но как оказалось, служебного. Стали кричать: «Кто вам разрешил?!» Жену довели до слез. Я уже не мог терпеть такого к себе отношения, расписался, что от лечения в стационаре отказываюсь, и жена вызвала такси.
Вечером 23 июля почувствовал боль на месте инъекции. Поднялась температура. Жена опять вызвала «скорую», и я сразу сказал, что в Васильево больше ни ногой.
В Зеленодольской хирургии сказали, что нужно делать УЗИ, порекомендовав отправиться в терапевтический корпус. Фельд­шер же сказала, что не имеет права перемещать больных по территории ЦРБ, и меня увезли назад.
На следующий день до хирургии я добирался своим ходом. Практически сразу меня отправили на операционный стол, а через пять дней провели повторную операцию.
Такова версия происходившего Асрора Ашурова. В беседе с корреспондентом «ЗП» он подчеркнул, что к хирургам у него претензий нет, а вот к обслуживанию… «Лекарства покупаю на свою пенсию, и даже в день операции не нашлось лейкопластыря, чтобы перевязать рану. Неделю лежу в стационаре, белье ни разу не меняли, матрасы, обшитые клеенкой, не «дышат», всегда сырые, и жена каждый раз привозит из дома сухое постельное белье», - строки из его письма на имя депутата Госдумы, председателя Всероссийского общества инвалидов Александра Ломакина-Румянцева.
- В больнице Ашуров страдал от сильных болей, стонал и кричал, - добавил правозащитник Гали Халилов, оказавшийся с отставным подполковником в одной палате. Именно по его совету сосед по койке и написал письма в Госдуму, прокуратуру, а жена сфотографировала последствия инъекции - снимки понадобятся для суда.
Дело дошло до территориального отдела Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по республике. Подключились полицейские, по распоряжению которых провели медико-судебную экспертизу постинъекционного абс­цесса (диагноз Ашурову в ЦРБ).
Мнения медиков
По версии же фельд­шера, сделавшего 22 июля инъекцию, все выглядит иначе. Руки она действительно не мыла и перчаток не надевала, этого и не требуется, поскольку и руки, и место укола обрабатывают спиртом. «Такие уколы мы делаем на «автомате». У меня 20-летний стаж в медицине». С пациентом фельдшер разговаривала корректно («Как и со всеми больными»), отвезла его в Васильевскую больницу и была удивлена, узнав, что тот не остался в стационаре.
На следующий день она транспортировала Ашурова в ЦРБ.
- Я доставила его в хирургию, а другую пациентку повезла в сосудистый центр. На обратном пути заглянула в хирургию, чтобы узнать, как дела, хотя по инструкции этого делать не обязана. Со слов принимавшего врача поняла, что Ашуров отказался от каких-либо медицинских манипуляций. Ни о каком УЗИ при мне речь не шла. Они договорились, что на следующий день в больницу он приедет сам. Отчего развился абсцесс, не знаю. Инъекцию делала в правую ягодицу, а гематома уже была на левой. Кроме того, абсцесс не может развиться за 12 часов.
Гузель Атабаева, заведующая Осиновской амбулаторией, охарактеризовала свою сотрудницу положительно.
- За пять лет совместной работы у меня к ней нареканий нет. Отслеживаю, чтобы фельдшеры соблюдали санитарно-эпидемиологические нормы, регулярно с ними проводим учебу. Абсцесс за столь короткий срок развиться не может - это подтвердит любой врач…
- Мне показалось поведение этого пациента странным, - прокомментировал ситуацию заместитель главврача по лечебной работе Васильевской районной больницы Артём Андромонов, осматривавший Ашурова в день его госпитализации. - Фельдшер предложила ему лечь в стационар, на что первоначально он дал согласие, и, соответственно, был привезен сюда. Но затем категорически отказался проходить лечение у нас и при этом возмущался, что не подождала «скорая», чтобы его увезли домой. Но скорая помощь не занимается извозом... Никаких кровотечений я у него не обнаружил. По поводу абсцесса могу сказать то же, что и мои коллеги: за сутки он развиться не может.
Редакция продолжит следить за развитием ситуации.