Виттавт Дышлер — хранитель времени. Дочь легендарного фотографа – о том, как отец запечатлевал историю города

Ирина Трошанова

Ирина Трошанова признаётся, что всегда понимала, что её отец был необычным человеком: «Я росла среди фотографий, они были повсюду: лежали пачками на столах, сушились на верёвочках вместо белья, с трёх лет я уже была вовлечена в этот волшебный мир».

В их первой однокомнатной квартирке на «Шанхае» было очень мало места, семья многодетная, но Виттавт Робертович, будучи увлечённым человеком, даже в таких экстремальных условиях находил возможность заниматься любимым делом. Печатал снимки в чулане площадью полтора на полтора метра.

В 1961-м, когда нашей рассказчице было семь лет, семья переехала в «сталинку» на ул.Ленина, и вот здесь её отец развернулся во всю широту своей души!

– Мы, пятеро его детей, были погружены в это таинство, – рассказывает Ирина Виттавтовна. – Закрывались в ванной и наблюдали за тем, как при красном свете фонаря, на бумаге, словно из ниоткуда, появляется изображение, которое на твоих глазах обретает черты, становится чётким, ярким. Конечно, мы это воспринимали как волшебство! Папа объяснял процесс рождения фотографии, рассказывал, какую выдержку надо сделать, из чего готовятся проявители-закрепители, и мы участвовали в их приготовлении. Сидели с ним по два-три часа, выпускал нас только тогда, когда сильно просились.

Нашей обязанностью было раскатывать только что отпечатанные снимки на стекле, и не дай Бог пропускали пузырёк воздуха, заставлял переделывать всё заново. Он добивался идеального качества.

Субботник на заводе им.Серго. Начало 1960-х

У нас дома были кипы фотографий! Папа раздавал их знакомым, дарил друзьям на память. А друзей у него было много! Такое впечатление, что наш дом никогда не пустовал. Он был общительным и весёлым человеком, всегда доброжелательно настроенным по отношению к другим.

Конечно, маме было непросто, приходилось и домашнее хозяйство вести, и школьные задания с нами выполнять. Но понимала: фотография – не хобби её мужа, а вся его жизнь. Иногда высказывала недовольство, но отпускала нас в эту ванную!

Да, семья была на ней, но именно папа научил нас кататься на велосипеде, хорошо плавать. Учил всему, не взирая на то, мальчик ты или девочка! В итоге я, женщина, умею и гвозди забивать, и пилить, и штукатурить.

Зимой почти каждый выходной мы ходили на лыжах. Он просил нас смотреть на градусник, чтобы узнать температуру, советовался, какую мазь нанести. Теперь я понимаю, что он специально так «хитрил», зато мы научились делать всё сами.

Как мы ждали этих воскресений! С восторгом вспоминаю те морозные деньки, когда всем нашим табором, с бутербродами и термосами, мы отправлялись на природу. Разводили на снегу костры, жарили хлеб – какое это было счастье!

Вы спрашиваете, любила ли я отца? Как такого можно не любить! Мы его обожали. А когда выросла, гордилась им. Отчество у меня сложное для произношения, и меня нередко просили его упростить, предлагали, например, называться Витальевной. Я была категорически против, отвечала: «В моём отчестве заложено имя моего отца. Потренируйте свою артикуляцию и научитесь выговаривать».

Латыш Дышлер попал в Зеленодольск из-за сталинских репрессий. В 1937-м их семью раскулачили по ложному доносу, двух его дядей и отца Виттавта Робертовича, расстреляли на печально известном Бутовском полигоне. И мама вместе с младшей сестрой Виттавта, спасаясь от расправы, бежали из Белоруссии – сначала в Чувашию, потом в Зеленодольск. Когда Виттавт демобилизовался с фронта, возвращаться ему было фактически некуда: дом, в котором жила их большая семья, принадлежал уже другим. И он отправился вслед за мамой и сестрой.

Лихой водитель самоходной установки Виттавт Дышлер (справа) со своими боевыми товарищами. Лето 1944 г.

В 1946-м Дышлер устроился инструктором по кадрам на завод им.Серго, в 1950-м стал экономистом цеха №20, затем – диспетчером ПДО завода, а ещё спустя девять лет – инженером-конструктором.

Но главным делом его жизни на целых 30 лет (1962-1992 годы) стала специальность фотолаборанта фотолаборатории СКТБ предприятия. Выбранная профессия гармонично дополняла его увлечение, и благодаря этому мы теперь можем видеть то, каким был наш город в прошлом, чем он жил и как выглядели наши земляки.

Как многие фотографы-профессионалы того времени, Дышлер подрабатывал в парке за ДК «Родина». В один из дней к нему подошли две хорошенькие девушки, одна из которых была яркая брюнетка по имени Роза. Между ними пробежала искра и вскоре молодые сыграли свадьбу. 

За долгие годы у Дышлера скопился огромный фотоархив. Когда Виттавта Робертовича не стало в 2004 году, в их квартиру пришёл человек, представившийся сотрудником одного из музеев. Роза Яковлевна вспоминает (ей сейчас идёт 94-ый год), что она поверила и с лёгкостью отдала весь архив – а это несколько коробок! Мужчина их увозил на маленькой тележке, с которой обычно ходят в магазин, обещав всё вернуть. Но не вернул…

А теперь, отправляясь в редакцию, Ирина Виттавтовна едва нашла несколько снимков, сделанных её отцом. Семейных портретов много, а с видами города почти нет… Зато она их массово видит в интернете, какие-то узнаёт по стилю исполнения, по особому почерку, какие-то помнит по тому, что сама принимала участие в их печати. Но наша собеседница ни о чём не жалеет, говорит, что, значит так было угодно Богу:

– Зато теперь творчество моего отца пошло в народ, оно разошлось в тысячах копий, а его фотографии видят тысячи людей! Жалею только об одном: тот мужчина, что забрал архив, убеждал, что в музее отцу будет посвящена экспозиция, но так и не сдержал слово…